Одно дело просто слышать или читать в СМИ о том, на каком глубоком общественном дне обитают некоторые наши сограждане. Другое дело – видеть своими глазами, как живут эти самые «неблагополучные», а главное, их дети. Как описать ту острую жалость, которую испытываешь, глядя на грязных, недокормленных, в плохонькой одежде ребятишек?
Километры лестничных маршей, специфический запах неубранных квартир, осадок в душе после каждого разговора с людьми, потерявшими человеческий облик, – таковы реалии рейдов по неблагополучным семьям… Я как член комиссии по делам несовершеннолетних с бо-о-ольшим стажем и постоянный участник таких рейдов, увы, по собственному опыту могу сказать, что практически во всех «нехороших» квартирах беспорядок, матери, нас встречающие, мягко говоря, неряшливы, несимпатичны и вызывают чувство брезгливости. Да и в истории падения семей мало оригинального: мать-одиночка живет с сожителем, который детей не любит, и пока так называемые родители пьянствуют, ребятишки вынуждены шататься по улицам, питаться черт знает чем.
Но вот история этой семьи почему-то особенно задела. Возможно, потому что с виду особо было не определить, что здесь «поселилось» неблагополучие, а еще и потому, что прошлой осенью я писала о том, что родителям после отобрания ребенка удалось вернуть домой тогда еще двухлетнюю дочку.
В Жодино с 2007 года, когда начал действовать Декрет Президента № 18 «О дополнительных мерах по государственной защите детей в неблагополучных семьях», было отобрано у горе-родителей 359 детей. 262 из них смогли вернуться в родные семьи.
Как все начиналось, Анна и Владимир* вспоминают нехотя.
– Если честно, я совсем не ожидала этого. У меня был настоящий шок. Нас, конечно, предупреждали, говорили, что заберут дочку. Но были уверены, что просто пугают, что мы вполне нормальная семья и у нас нет особых проблем. Как у всех, – говорит дрожащим голосом мама.
– После отобрания мы еще, наверное, месяц выпивали – заливали горе. Не сразу дошло, что надо вести себя по-другому, – это уже отец вступает в разговор. – Устроиться на работу, бросить пить… Получается, что только без дочки мы задумалась о дочке.
И вот эти, как мне тогда казалось, искренние слова и этот хэппи-энд никак не вязался с тем, что уже спустя два месяца после счастливого воссоединения семьи ее ждет более серьезный «пьяный вираж» со скандалами и рукоприкладством. И опять СОП, постоянный контроль, системная работа. Увы, без результата: в июле этого года уже трехлетняя Настя* вновь оказывается в приюте. А родителей по привычной схеме опять трудоустраивают, они проходят лечение от алкогольной зависимости, исправно возмещают средства, затраченные на содержание малышки в приюте, переживают, когда девочка болеет, чуть ли не каждый вечер проводят с дочкой в приюте. Сейчас мама с дочкой делает поделки к Новому году и надеется на то, что этот семейный праздник они проведут вместе. Но… Уже как-то не верится в то, что это у них всерьез и надолго. Но все же: а вдруг?
Для меня это далеко не первый подобный случай. Но после этого почему-то осталось как никогда тягостное впечатление. Зачем рожали дочь, если она им не нужна? Что будет дальше с этой девочкой, а также другими детьми из таких семей? Не исключено, что – проступок, преступление, тюрьма (к сожалению, примеров, масса). И растет поколение за поколением, живя только на одни пособия и не работая. А ведь все эти мамки, потерявшие человеческое лицо, когда-то были маленькими, кормили котят во дворе, влюблялись и щеголяли в вечерних платьях на выпускном вечере… Прошло несколько лет – и они оказались на дне жизни. Дне, которое мы по привычке стараемся не замечать… Так спокойнее. Буду честной. Тяжело видеть, как живет большинство ребят из неблагополучных семей. Из рейдов по неблагополучным семьям я возвращаюсь домой эмоционально подавленной и с острым желанием быть еще ближе, внимательнее, ласковее со своими, пускай уже и взрослыми, детьми. А кто приласкает тех, других?
Ольга ГЛУШКО
